Впервые
я услышал эту песню в одном из ежегодных концертов на 9 мая. «Сотни
тысяч заживо сожжённых строятся, строятся, идут за рядом ряд…» (в
каноническом варианте песни было «строятся, строятся в шеренги к ряду
ряд…»). И меня пробило как-то. Это было невероятно сильно – тем более, с
огромной цветастой сцены эту песню пел детский хор. И будто дым
Бухенвальда накрыл всю попсу, которая до того пела военные песни, всех
«Стрелок», «Блестящих» и Лолит. Дети были настолько не к месту тут,
настольно вне толпы с этим страшным «Бухенвальдским набатом», - и не они
терялись в толпе. Это толпа терялась в них.
И мне стало интересно, что это за песня. Как она появилась.
Страшная
судьба, страшная преследовала одного из её создателей – поэта
Александра Соболева. Свой собственный, локальный Бухенвальд в границах
огромной страны.
Набат Александра Соболева.«Бухенвальдский
набат» знали все. Песня гремела по стране, звучала из радиоприёмников и
со сцен. Песню разучивали в школах и вокально-инструментальных
ансамблях. Сотни писем приходили на радио с пометкой – «автору
«Бухенвальдского набата». Эти письма попадали к адресату – к композитору
Вано Ильичу Мурадели. Автора стихотворения не знал никто. Его имя не
появлялось в титрах, не звучало со сцены, его имя пропадало без вести, в
то время как песня охватывала не только огромный Союз, но и зарубежные
государства.
Он написал эти слова за два часа. Просто по радио
рассказали об открытии мемориального комплекса в Бухенвальде – и он тут
же заперся в комнате, и пропал. Шёл 1958 год. На территории бывшего
лагеря возвели башню, увенчанную колоколом.
И слова Александра Соболева тут же нашли свою бумагу:
Сотни тысяч заживо сожженных
Строятся, строятся в шеренги к ряду ряд…Он
отнёс стихотворение в «Правду» - фронтовик, инвалид войны, поэт. Но это
– в белой чаше весов. А в чёрной – беспартийный еврей. Рождённый под
именем «Исаак». В «Правде» стихи отвергли.
Тем не менее, в
«Труде» стихотворение взяли – глядя на его художественные достоинства, а
не на национальность автора. Тогда Соболев решился – и отправил
стихотворение известному композитору Вано Мурадели. А через два дня
получил ответ. Мурадели позвонил ему по телефону и сказал: «Пишу музыку и
плачу... Какие стихи!»
Вано МураделиМурадели
с готовой песней и связями пошёл на Всесоюзное радио. Но там посмотрели
на автора стихов – и спросили, почему уважаемый Вано Ильич так
неважнецки относится к выбору текста. Песню не взяли. На песню тут же
повесили клеймо, мол, это не стихи, а мракобесие какое-то. Эту фразу
сказал известный поэт-песенник Лев Ошанин: «Мракобесные стихи: мертвые в
колоны строятся!».
Но в какой-то мере Соболеву повезло. Потому
что в СССР была ещё такая ветка, как художественная самодеятельность. К
коллективам ХС не предъявлялись такие требования, как к
«профессиональным» ансамблям и исполнителям, а на фестивалях этой самой
самодеятельности можно было прозвучать не хуже, чем с большой сцены
Всесоюзного телевидения. И ЦК ВЛКСМ (комсомольцы – если кто уже не
помнит этого сокращения) «списало» песню Соболева – Мурадели на
исполнение одному из своих многочисленных худ.коллективов.
Вторая
ступень везения пришла в Вене, где проходил какой-то фестиваль
художественной самодеятельности. Советский Союз, помимо прочих, был
представлен хором студентов Уральского университета – именно в их
программе был «Бухенвальдский набат».
Одного-единственного
исполнения песни хватило для того, чтобы покорить мир. Её пели на
улицах, её переводили на другие языки, студенты стали звёздами, и все
хотели узнать автора песни. «Вано Мурадели» - говорили желающим, -
«Известный советский композитор». Имя Соболева не упоминалось нигде.
Песня
попала в документальный фильм «Весенний ветер над Веной», который был
показан в СССР. И песня полетела по Союзу. Она появилась в репертуаре
ансамбля песни и пляски Советской Армии под управлением Александрова –
это был грандиозный успех!
Имя
Соболева не упоминалось нигде и никогда. «Мурадели. Бухенвальдский
набат» - вот и всё. Однажды Соболев обратился к предсовмина Косыгину с
просьбой выплатить ему хотя бы часть гонорара за стихи – ведь было
выпущено около 9 000 000 пластинок с «Бухенвальдским набатом»! Молчание
было единственным ответом.
Все, кто пытался связаться с автором
стихов, - утыкались в стену молчания. «Он болен», «Его нет в Москве»,
«Он в отъезде» - говорили люди в штатском. Во время гастролей ансамбля
Советской Армии во Франции один из слушателей хотел подарить автору
стихов автомобиль. «У него есть всё, что ему нужно!» - сказал человек в
штатском про Соболева, который жил на тот момент в
бараке-многоквартирке.
...Я не мечтаю о награде
Мне то превыше всех наград,
Что я овцой в бараньем стаде
Не брел на мясокомбинат...Он
и в самом деле никогда не прогибался под власть, никогда не писал
хвалебных песен Сталину или просто СССР, не умел лизать зады – и в том
была причина всех бед. Но зато он не опустил головы.
Рисунок его жены, ТатьяныОн
родился в 1915 году в местечке Полонное (Украина). Он писал стихи с
детства, а на выпускном школа даже поставила спектакль по его маленькой
пьесе. Тогда ещё имя Исаак не было клеймом. Таким опасным, по меньшей
мере.
В 1930 году он, с котомкой и тетрадкой стихов, приехал в
Москву (к старшей сестре). Работал слесарем, вступил в литературное
объединение, затем перешёл работать в заводскую газету, писал стихи.
С
войны он вернулся инвалидом II группы, после двух контузий, снова
работал на заводе в литейном цехе, затем в заводской многотиражке. К
этому времени его уже звали Александром (имя было литературным
псевдонимом). Тогда же Соболев женился – по большой любви. Завод, койка в
общежитии, карточки на хлеб – и любовь.
Вот они с супругой Татьяной в 1947 годуПо
сокращению штатов беспартийного еврея, да ещё позволявшего себе резкие
критические статьи и некоторые замечания в сторону разнузданности и
злоупотреблений в руководстве заводов, уволили. Он болел, около пяти лет
провёл в больницах.
Кстати, его жену, Татьяну, также уволили с
радио в 1954 году из-за мужа-еврея. Кстати, ещё в 1953 году ей
конфиденциально порекомендовали расстаться с Александром. На работе её
восстановили, но в 1957 году произошёл второй «еврейский погром» в
главной редакции радиовещания. Все, имеющие связи с еврейской
национальностью, были ненавязчиво уволены.
О нет, не в гитлеровском рейхе,
а здесь, в стране большевиков,
уже орудовал свой Эйхман
с благословения верхов...Вы представляете, как можно было написать такое в 50-е?
По
сути, на Соболева обрушился запрет на работу. Его фельетоны и статьи
нигде не брали – по указанию свыше, а физический труд был невозможен
из-за болезней и указаний врачей. Он пытался устроиться на производство
контролёром – но при взгляде на его паспорт с именем «Исаак» на это
место тут же попал другой человек. Коллеги и друзья помогали ему. Его
печатал «Крокодил» - сатирический фельетоны. И, кстати, даже издал
крошечный сборничек стихов. Впрочем, Мануил Семёнов, главный редактор
«Крокодила», получил за это серьёзную выволочку сверху.
Ему звонили ночью и говорили: «Мы тебя случайно пропустили – поднять голову уже не дадим…»
Его
обманывали – умывая руки. Зав отделом культуры ЦК КПСС Поликарпов
обещал Соболеву тут ж включить его в списки Союза Писателей СССР – как
же, автор текста известно песни, и не член ССП! Это было не более чем
актёрским жестом для успокоения совести: ни в какой СП Соболева так и не
приняли.
40 лет в нищете – иначе сказать сложно. 6 сентября 1986 года он умер – всё так же неизвестный, никому не нужный.
А
песня гремела. Известный писатель Константин Федин, например, так
отозвался о ней: «Я не знаю автора стихов, не знаю других его
произведений, но за один «Бухенвальдский набат» я бы поставил ему
памятник при жизни».
В 1963 году Соболева и Мурадели за
«Бухенвальдский набат» представили на соискание Ленинской премии.
Соболева тут же вычеркнули из списков – а песня без слов уже не могла
числиться в соискателях. Мурадели промолчал, как молчал он всегда, когда
дело касалось Соболева. Он тоже боялся.
Более того, на стихи
Соболева существовал ещё ряд песен известных композиторов – «Вечный
огонь», «Голуби мира». Получил ли он хотя бы крохи от полагавшихся
гонораров?...
Post Factum.Впервые читатели и
слушатели узнали о существовании Александра Соболева в 1997 году из
статьи Марины Катыс «Кто сочинил «Бухенвальдский набат»?» в журнале
«Огонёк».
Тогда же Еврейская Культурная Организация выпустила
небольшим тиражом сборник его стихов «Бухенвальдский набат». В 1999 году
вдова Александра Татьяна продала трёхкомнатную квартиру и переселилась в
однушку, а на вырученные деньги выпустила единственный роман Александра
Соболева – «Ефим Сегал, контуженный сержант». В 2006 году вышла её
книга воспоминаний о муже – «В опале честный иудей» (Соболева Татьяна.
«В опале честный иудей...» -М.: Параллели, 2006.- 432 с.- т.500 экз.).
Она
пыталась сделать ещё одну вещь – правильную, мне кажется. Установить на
Поклонной горе рядом с памятником жертвам концлагерей плиту с текстом
«Бухенвальдского набата». Но этого не позволили.
Есть ощущение,
что даже теперь, спустя 23 года после смерти, Александр Соболев
находится в вечной опале. А его песня по-прежнему летит по стране.
Бухенвальдский набатЛюди мира, на минуту встаньте!
Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон –
Это раздается в Бухенвальде
Колокольный звон, колокольный звон.
Это возродилась и окрепла
В медном гуле праведная кровь.
Это жертвы ожили из пепла
И восстали вновь, и восстали вновь!
И восстали,
И восстали,
И восстали вновь!
Сотни тысяч заживо сожженных
Строятся, строятся в шеренги к ряду ряд.
Интернациональные колонны
С нами говорят, с нами говорят.
Слышите громовые раскаты?
Это не гроза, не ураган -
Это, вихрем атомным объятый,
Стонет океан, Тихий океан.
Это стонет,
Это стонет
Тихий океан!
Люди мира, на минуту встаньте!
Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон –
Это раздается в Бухенвальде
Колокольный звон, колокольный звон.
Звон плывет, плывет над всей землею,
И гудит взволнованно эфир:
Люди мира, будьте зорче втрое,
Берегите мир, берегите мир!
Берегите,
Берегите,
Берегите мир!1958
«Бухенвальдский набат» в исполнении хора Российского государственного социального университета (женские голоса ах как звучат!)
«Buchenwald Alarm Bell» в исполнении детского хора Columbus International, штат Огайо, США. Перевод на английский Лидии Уткиной.
Текст подготовил Тим Скоренко
6 ноября 1915 года – 6 сентября 1986 года